«Последние танки СССР»

    О танке Т-80УД уже кое-что рассказывалось в прошлых номерах «Танкомастера». Сегодня же вы, уважаемые читатели, имеете возможность узнать об истории появления дизельных «восьмидесяток», волею судьбы ставших последними танками, разработанными и принятыми на вооружение в СССР. Истории, полной борьбы авторитетов и мнений и до сих пор мало известной. 
    В послевоенные десятилетия в ведущих странах мира сложилась концепция основного боевого танка. Появление машин единого типа, обладавших высокой подвижностью, мощным вооружением и защитой, способствовало унификации вооружения, упрощало эксплуатацию, освоение и совершенствование бронетехники. Однако в нашей стране состязание государственных предприятий при кажущемся отсутствии конкуренции привело к принятию на вооружение в течение всего лишь одного десятилетия сразу трех основных боевых танков: Т-64, Т-72 и Т-80. 
    Начало всем этим машинам положил танк Т-64, созданный в Харьковском КБ №60 при заводе тяжелого транспортного машиностроения №75 и ставший, без преувеличения, революционным. Танк сочетал в себе два принципиальных новшества: автомат заряжания пушки и новый дизельный двигатель 5ТД конструкции А.П. Чаромского, пришедший на смену классическим моторам, служившим на всех послевоенных отечественных машинах и являвшимся развитием бессмертного В-2, работавшего еще на «тридцатьчетверках». Вместо прежней V-образной схемы двигателисты разработали совершенно новый тип дизеля с горизонтальным рядным расположением цилиндров, в каждом из которых навстречу друг другу ходила пара поршней, работавших от расположенной посередине единой камеры сгорания и приводивших в движение два коленвала, связанных между собой синхронизатором. Повышение мощности обеспечивал нагнетатель, состоящий из механического компрессора и турбины, вращаемой выхлопными газами (отсюда и название 5ТД — пятицилиндровый турбодизель). Компактная горизонтальная схема 5ТД существенно уменьшала его размеры (высота 5ТД составляла всего 580 мм), а по удельной мощности на килограмм собственного веса и литр рабочего объема новый мотор, прозванный из-за своей плоской формы «чемоданом», вообще не имел себе равных. 
    Автомат заряжания, разработанный и впервые в мировой практике доведенный до практического применения, подавал боеприпасы к пушке из компактной вращающейся боеукладки-конвейера, что позволило обойтись без заряжающего и тем самым уменьшить внутреннее пространство танка. Выигранный объем моторно-трансмиссионного и боевого отделений (принято считать, что каждый защищаемый кубометр требует 5—7 т броневой стали) дал ощутимое уменьшение габаритов и массы боевой машины. Меньший вес, в свою очередь, обернулся улучшением ходовых качеств танка — его скорости и маневренности. Заложенные в «шестьдесятчетверку» принципы стали базовыми для советского танкостроения; во многих машинах использовались и ее конструктивные решения. Однако до окончательного успеха было еще далеко. Принципиально новый двигатель долгое время страдал «детскими болезнями», на устранение которых понадобилось почти десять лет. Так, немало хлопот доставлял запуск, особенно трудный на холоду (испытатели сетовали, что для этого двигателю нужно «скормить» ведро масла), чувствительность к пыли, быстро изнашивавшей систему нагнетания, цилиндры и поршни, а из-за дефектов маслосистемы своенравный мотор не терпел продолжительной езды с креном, грозя заклиниванием крайних задних поршней. К тому же 5ТД был куда сложнее и дороже прежних двигателей. 
    Не надеясь на скорое преодоление этих проблем, руководство отрасли дало команду подготовить запасной вариант перспективного танка с двигателем В-45 обычного типа. С таким двигателем и был в 1966 г. построен опытный «бронеобъект 445». (По номенклатуре Главного бронетанкового управления харьковским изделиям присваивались номера, начиная с «400».Так, сам мотор 5ТД носил шифр «объект 457».) Но конструкторы, уверенные в своем детище, продолжали его доводку: попутно с повышением надежности и доработкой систем было проведено форсирование, поднявшее мощность нового мотора 5ТДФ в серийном исполнении до 700 л.с. Одновременно «гибрид» современного шасси и вооружения Т-64А с хорошо отработанным V-образным дизелем предложило Уральское КБ тяжелого машиностроения № 520. Опытные образцы, названные «объект 172» (уральские машины имели «сотые» индексы) в серию не пошли, но после переделок стали прототипами практически новой боевой машины, запущенной в производство на нижнетагильском «Уралвагонзаводе» № 183 как Т-72 (от прообраза на них сохранились разве что компактные бортовые коробки передач и комплекс вооружения с приборами управления огнем). Тем временем в соревнование включилось КБ-3 ленинградского Кировского завода № 185, предложившее свой путь повышения характеристик основного танка. Ставка была сделана на новый тип силовой установки — газовую турбину, сулившую невиданную до того мощность' при легкости, компактности и высоких моментных характеристиках. Газотурбинные двигатели, прежде применявшиеся только в авиации и судостроении, уже привлекали внимание танкистов: в 1963 г. был построен опытный «объект 434Т» на базе Т-64 с вертолетным ГТД-ЗТЛ, а уральцы оснастили таким же 700-сильным двигателем свой «объект 167Т». 
    Однако, опробовав их, конструкторы сочли ГТД чересчур сложным и капризным для работы на «внедорожной технике». К числу его недостатков относились трудность управления, требовавшего' прецизионной точности, чувствительность к грязи и пыли, наличие горячих выхлопных газов (с температурой до 1000°С), демаскировавших танк и способных привлекать самонаводящиеся ПТУР. И, главное, такой двигатель непомерно много расходовал топлива — дорогого авиационного керосина. Тем не менее, высокая удельная мощность, недостижимая для двигателей других типов (с килограмма массы ГТД удается «снять» до 1,5-1,7 л.с. против 0,7-1 л.с. у лучших дизелей) определила выбор ленинградцев, ну а топлива в стране тогда хватало. Поддержку обеспечили и новые требования к основному танку: высокой скорости и подвижности, дававших возможность ударным соединениям развивать стремительное наступление и способствовавших выживаемости бронетехники на поле боя — ведь в маневренную машину труднее попасть. Свою роль сыграла и воцарившаяся в мире «мода» на газовые турбины, использовать которые на танках начинали в США; предполагалось даже оснащать ГТД грузовики и локомотивы. 
    16 апреля 1968 г. было принято совместное постановление ЦК КПСС и Совмина СССР о создании газотурбинного танка. Первоначально речь шла об оснащении ГТД той же удачной «шестьдесятчетверки» силами КБ-3, а разработка самой силовой установки поручалась соседнему ленинградскому авиадвигательному КБ им. Климова. Решение многих проблем обещала ощутимая поддержка первого секретаря Ленинградского обкома, члена Политбюро ЦК КПСС и Совета обороны Г.В. Романова, близкого к Брежневу и Устинову. К слову, в состав ЦК КПСС входил и Генеральный конструктор КБ-3 Н.С. Попов, да и министр обороны был выходцем с ленинградских заводов (как видно, «сенаторы от Боинга» и военно-промышленное лобби существовали не только в США). Патронаж столь видных лиц отводил финансовые и хозяйственные трудности на второй план, а технические проблемы при столь мощной поддержке казались вполне преодолимыми. После восьмилетней работы, потребовавшей большого объема исследований и доводок, в июле 1976 г. машину под названием Т-80 с двигателем ГТД-1000Т («объ-ект 219» спецификации 2) приняли на вооружение. Новый танк сохранил известную степень преемственности, унаследовав от Т-64 трансмиссию, автомат заряжания и сходный комплекс вооружения. В конструкции ГТД-1000Т двигателистам удалось избавиться от многих недостатков: защитить газовоздушный тракт мощной инерционной системой воздухоочистки, пропускающей до 5 - 7 кг воздуха в секунду (без нее миниатюрные лопатки компрессора и турбины уже после нескольких часов работы съедались песком и пылью «под корень»), сдува пыли, осевшей внутри двигателя, наладить регулировку мощности свободной турбины и ввести охлаждение выхлопа за счет эжекции окружающего воздуха. 
    Машина понравилась военным. В ходе стратегической игры по сценарию «большой войны» новые танки рывком на европейский театр военных действий уже к утру пятого дня наступления выходили к Атлантике (в штабах Т-80 получили за это прозвище «танки Ла-Манша»). Свои динамические качества Т-80 проявляли не раз. Особую известность получил случай во время одного из учений Западной группы войск, когда выполнявшие обходной маневр «восьмидесятки» вырвались на скоростное шоссе под Берлином и пронеслись по нему, обгоняя туристские автобусы. Одобрительное отношение в частях вызывали и отличные пусковые качества ГТД, не боявшегося никаких морозов. Кроме того, ГТД обеспечивал резерв мощности и экономию веса, требовавшиеся для усиления защищенности от все более совершенных противотанковых средств, наводнивших поле боя. Появление новых ПТУР, в том числе американских «Хеллфайр», прожигавших 1000-мм броню, боевых вертолетов и штурмовой авиации делали жизненно необходимыми новые типы защиты, состоявшей отнюдь не из воздуха и навешивавшей на танки лишние тонны. 
    Протеже всесильного Романова победило и на этот раз: «восьмидесятку» с улучшенной защитой решили запускать в массовое производство сразу в Ленинграде, Омске и Харькове. Этот раунд ленинградцы выиграли — нажим, подпитываемый верой в «реактивные танки», был столь силен, что разработки перспективных дизелей оказались едва ли не под запретом. Поначалу ГТД-1000Т поставлял завод в Калуге, но для обеспечения растущего выпуска Т-80 началось строительство двигательных цехов прямо при танковых производствах, где развернули специальный станочный парк, а авиационные вузы и авиапром выделили инженеров и технологов-двигателистов. Тем не менее, разнобой в танковом парке беспокоил заказчика, и на поток решили ставить унифицированную машину, сочетавшую шасси «восьмидесятки» и перспективную литую башню разработанного ХКБМ варианта «шестьдесятчетверки» — «объекта 476». Три таких танка было построено к февралю 1976 г., как тогда водилось, «в подарок XXV съезду партии». Новая объемистая башня несла современные приборы управления огнем и комбинированную бронезащиту из разнесенных стальных плит с внутренними броневыми вертикальными пластинами, перемежавшимися слоями пенополиуретана, в которых вязла кумулятивная струя. Внешне башня отличалась более полными формами с развитыми скуловыми частями, в полости которых через верхние колодцы помещался наполнитель. 
    Компромиссное решение оказалось дальновидным и получило поддержку ленинградцев, у которых занятость всех сил на ГТД не оставляла времени на разработку собственной системы вооружений и башни. Модернизированная «восьмидесятка» с башней «объекта 476» получила название Т-80А («объект 219А»), а его вариант с динамической защитой, новым прицелом и комплексом управляемого вооружения — Т-80У («улучшенный», «объект 219АС»). Ответственным от ленинградского КБ-разработчика был назначен Генеральный конструктор Н.С. Попов, за башню и вооружение от ХКБМ — Н.А. Шомин. Завод в Харькове должен был выпустить Т-80У уже в 1982 г., однако работы продвигались ни шатко, ни валко. 
    Одной из причин вновь стала недоведенность двигателя. Предполагавшийся к установке ГТД-1000 («изделие 37») мощностью 1200 л.с. имел сложную систему регулировки, доработать которую так и не удалось (все резервы КБ имени Климова в это время были заняты двигателями к новым истребителям). Его пришлось заменить форсированным ГТД-1000 ТФ («изделие 38Ф»), мощность которого подняли до 1100 л.с., и к концу 1983 г. ХЗТМ в кооперации с Ленинградом и Омском собрал первый десяток Т-80У. Восемь из них тут же ушли на войсковые испытания, которые танк не выдержал. 
    Причиной был снова ГТД: никакие усилия конструкторов и даже решения партии и правительства не могли избавить газовую турбину от чрезмерной прожорливости,— до 2,7 кг топлива на л.с., — несмотря на изобретенный разработчиками термин «общий расход топлива силовой установкой в расчете на один боевой день», призванный подтвердить сравнимость ГТД с обычными моторами. Следствием был меньший запас хода, а попытки наверстать его за счет запаса топлива (у Т-80 объем внутренних баков был в полтора раза больше, чем у Т-64 и Т-72) съедали выигрыш в весе, стесняли боевое отделение и ухудшали выживаемость танка из-за пожароопасности «керосиновой бочки», компенсировать которую не могла и улучшенная внешняя защита. 
    Производство ГТД обходилось более чем вдесятеро дороже классического дизеля (в ценах середины 80-х гг. мотор В-46 стоил 9600 руб. против 104 000 руб. за ГТД-1000), а сложность этого двигателя не позволяла ремонтировать его в частях, так что любой дефект влек за собой замену всей силовой установки. Газовая турбина имела значительно меньший ресурс, а напряженный тепловой режим осложнял применение танков в жарких районах: Т-80 не попали в южные округа, не довелось им повоевать и в Афганистане, где высокие «забортные» температуры грозили перегревом и оборачивались потерей мощности. По той же причине скромными оказались и экспортные успехи американского «Абрамса», оснащенного ГТД: несмотря на высокую культуру турбинистов «Аллисона», приобретать танк не захотели не только армии арабских государств, но и Израиль, давний партнер США. 
    Попытки оснастить «восьмидесятку» дизелем, на чем настаивал заказчик, не имели успеха: резервный вариант танка Кировского завода «объект 219РД» и омский «объект 644» не прошли испытаний. Первый — из-за недоведенности мотора А-53-2, второй — из-за явного недостатка мощности дизеля В-46-6, повлекшего ухудшение тактико-технических характеристик машины. 
    К середине 80-х гг. приоритеты стали меняться. С кончиной Устинова поддержка КБ-3 ослабилась, а апрельский пленум 1985 г. сказался и на судьбе Романова. С очередным поворотом курса партии и правительства началось исправление «некоторых перегибов», сопровождавшееся перетягиванием одеяла «оборонки». Воспрянувшее ХКБМ, не терявшее времени даром и в «смутный период», выложило на стол козырную карту — новый мощный и экономичный дизель 6ТД, позволявший выйти на заветный 1000-сильный уровень. По схеме он принципиально не отличался от 5ТД, однако имел «округленное» до шести число цилиндров и, соответственно, дюжину поршней. Первые линии на чертежах новой «тэдэшки» были проведены еще в 1966 г., а с 1975 г. он «вживую» отрабатывался на упоминавшихся «объектах 476». 
    Харьковчанами в 1976 г. был предложен и вариант сочетания шасси Т-80 со своей башней и двигателем 6ТД — «объект 478». Рассматривался и еще более смелый проект «476М» с совершенно новой системой управления огнем «Система», 1500-сильным дизелем и комплексом активной защиты «Шатер», кассетными выстрелами оборонявшим танк от подлетавших снарядов и ПТУР. 
    В конечном счете, руководствуясь принципом «лучшее — враг хорошего», выбор сделали в пользу более реальной машины «объект 478Б», получившей известность как «Береза». Новый танк должен был сменить Т-64, за 20 лет производства уже исчерпавший резервы совершенствования; особенно ощутимо это было в ходовой части, уже не удовлетворявшей требованиям по скорости и несущей способности — прирост веса после серии доработок был заметным. В конструкции «Березы» удачно компоновались «выносливое» шасси Т-80 с катками большого диаметра, современные системы вооружения и защиты, включавшие разнесенную броню, экранирование бортов и навеску «динамической брони», а мощный дизель позволял сохранить на приемлемом уровне подвижность даже при возросшей до 46 т массе (у первых Т-80 она составляла 42 т). Двигатели 6ТД были уже опробованы в эксплуатации на последних серийных модификациях Т-64, официально же их серийный выпуск развернулся в 1986г. 
    Предложения харьковчан были сочтены вполне убедительными (особую роль при этом сыграл отстаивавший свое изделие напористый и пробивной заместитель Генерального конструктора И.Л.Протопопов). Производство Т-80У в Харькове, давшее всего 45 машин, сворачивалось, а на смену ему вновь восстанавливался выпуск дизельных танков (полностью оно и не прекращалось, продолжая до 1985 г. поставки модернизированных «шестьдесятчетверок»). 
    К концу того же 1985 г. были собраны и первые пять «Берез», тут же переданных на полигон (параллельно для подстраховки подготовили и пару танков с большей степенью преемственности, на которых ограничились заменой силовой установки обычных «219А» на дизель 6ТД). На этих образцах удалось избавиться от многих дефектов: доработали маслосистему, наладили запуск (на демонстрации военным холодной зимой 1987 г. танк, простоявший более месяца на заводском дворе при 25° мороза, завелся даже без подогрева), довели эжекционную систему охлаждения. 
    Тем не менее в ходе испытаний заказчик вновь предъявил ряд претензий, особенно к воздухоочистке, недостатки которой сказывались на износе и ресурсе двигателя. 
Тем не менее, танк все же был запущен в серию с условием параллельной доводки. Из-за высокой степени новизны машину поначалу планировали назвать Т-84, но после плохо скрытой «борьбы под ковром» ограничились менее броским Т-80УД («улучшенный дизельный»). Причиной, рассматривавшейся на уровне ЦК КПСС, было нежелание обзаводиться четвертым, но снова «основным», типом танка, из-за чего сам термин начинал приобретать курьезное звучание (бытовало и еще одно название — «танк Т-80Б с дизелем 6ТД-1», проходившее при утверждении документации межведомственной комиссией в 1985 г.). 
    Устранение замечаний заняло более двух лет. Танки получили эффективную мультициклонную воздухоочистку, систему маслопуска, доработанный комплекс управления вооружением 1А45 и ПТРК 9К119 «Рефлекс», а также оптические датчики системы пожаротушения «Иней». 
    Впечатляющим был первый «публичный» показ Т-80УД на полигоне Харьковского гвардейского танкового училища. Плавно ныряющая на ухабах приземистая машина с ровным урчанием, отличным от резкого свиста газотурбинных «самоваров», с завораживающей легкостью пронеслась по трассе, протискиваясь между эскарпами и надолбами, ныряя с горок, лавируя на «змейках» и разгоняясь до 50—60 км/ч с такой лихостью, что в пестро камуфлированном танке не чувствовалось почти полусотни тонн веса. С ходу танк выскочил на огневую позицию и первым же снарядом с дистанции 1700 м поразил служивший ' мишенью Т-64А: бронебойный снаряд насквозь прошил его лобовую броню, разворотил конвейер автомата заряжания, выбил перегородку МТО и, сорвав с креплений двигатель, вынес наружу крышку мотоотсека. 
    На судьбу этого танка повлияла смена руководства страны: во время летнего показа новой боевой техники эффектно прошедший Т-80УД «показался» М.С.Горбачеву. Привлекшую внимание Генсека «Березу» стали интенсивно готовить к производству. По инициативе «генерал-конструктора» Н.А.Шомина (Генеральный имел звание генерал-майора) первый десяток серийных Т-80УД подвергся интенсивной обкатке в танковой части Гороховецкого полигона под Горьким, где была сформирована «бригада поднадзорной эксплуатации» с участием опытных заводских инженеров и механиков, на месте оперативно решавших проблемы и вводивших необходимые улучшения. Постоянное «авторское сопровождение» лидерной части позволило выловить загодя дефекты, подготовив машину к широко-масштабному приходу в войска. 
    По традиции, новые танки в первую очередь поступили в подмосковные гвардейские 2-ю мотострелковую Таманскую и 4-ю Кантемировскую танковую дивизии. Первую базовую модель Т-80УД в 1988 г. сменила модификация, на которой провели комплекс работ по повышению надежности силовой установки и ее агрегатов, усовершенствовали оборудование и управляемое вооружение, доработав ПТРК «Рефлекс» с наведением по лазерному каналу, заменили навесную динамическую защиту типа «Контакт» встроенной, придавшей корпусу и башне внушительную обтекаемую форму. В серии изменялось и размещение ящиков с ЗИП и навесных узлов, отчасти для более удобной комплектации, но и с целью более эффективного их использования в качестве «обвязки» — экранов, прикрывающих основную броню и МТО. 
    После первых публичных показов кантемировских Т-80УД на парадах 9 мая и 7 ноября 1990 г. эти же танки появились на улицах Москвы в дни августовского путча 1991 г. Не обошлось без них и в дни осенних событий 1993 г.: именно Т-80УД, проделавшие спешный ночной марш, 3 октября подключились к блокаде Белого дома и обстреляли его, выпустив дюжину «болванок» и бронебойных снарядов. 
    Распад Союза не лучшим образом сказался на судьбе дизельных «восьмидесяток». Едва развернувшееся производство успело дать около 500 танков, большей частью ушедших в центральные военные округа России. Отрезанные от производителя и запчастей границами, Т-80УД оказались под угрозой скорой выработки ресурса агрегатов, замены которым не предвидится, и руководство МО России, делая естественный выбор в пользу целиком производимых и обеспечиваемых отечественными силами танков, начало пускать «под нож» машины, не прослужившие и 7 — 8 лет, ликвидируя излишки техники, выходящие за пределы лимитов Договоров об ограничении обычных вооружений. (Ко времени подписания Договора на февраль 1991 г. в европейской части СССР имелось 4839 Т-80 всех модификаций, турбинных и дизельных.) Попытка договориться об обмене «зависших» на Украине газотурбинных Т-80 на Т-80УД с российской «пропиской» при известном недоверии сторон успеха не имела, держать их в строю было затруднительно, а избавиться, продав в третьи руки, еще менее реально из-за невозможности обеспечить запчастями эксплуатацию «чужих» танков. Для Украины оказалось обузой содержание даже имевшегося танкового парка, и собранные напоследок заводом из задела три десятка Т-80УД пришлось тут же поставить на консервацию (всего на Украине осталось около 60 «Берез»). 
    Более того, Т-80УД оказались чужими в своем отечестве: окончательное решение о принятии танка на вооружение состоялось в начале 1992 г. и было завизировано Главкомом сухопутных войск СНГ, приказ которого тут же с уверенной логикой был объявлен недействительным на территории Украины! Просвет забрезжил лишь летом 1996 г. после подписания контракта на поставку 320 танков для армии Пакистана, привлеченного более чем доступными ценами боевой техники, известной своим качеством. По условиям договора, предусматривающего восстановление производства, обучение танкистов и обслуживание техники, стоимость Т-80УД составит порядка 1,8 млн. долларов, и в их числе вполне могут оказаться сохраняющиеся «на ходу» танки, выпущенные еще в советское время. Но это уже совсем другая история... 
    Т-80УД занимает достойное место в ряду лучших машин третьего поколения, выгодно выделяясь по ряду параметров среди «друзей» и «конкурентов». Для него характерны такие особенности отечественной конструкторской школы как плотность компоновки, обеспечивающая малые размеры и, соответственно, малую заметность на местности; высокая удельная мощность придавала машине отличную подвижность и проходимость. От газотурбинной «восьмидесятки» Т-80УД выгодно отличает большая экономичность и запас хода (не последний фактор на российских просторах), меньшая стоимость (только двигатель 6ТД обходится в производстве впятеро дешевле ГТД-1000Т) и расходы в эксплуатации при более удобном обслуживании. Ресурс силовой установки Т-80УД рассчитан на 14000 км пробега, а сама она менее чувствительна к внешним условиям—жаре и пыли. В сравнении с Т-72 особенно впечатляющим выглядит большая энерговооруженность (22 л.с./т против 17), обеспечивающая отличные динамические качества — так, средняя скорость Т-80УД на пересеченной местности превышает показатели Т-72 почти на четверть. Даже более сложный, по сравнению с «классикой», турбодизель за счет продуманной установки имеет преимущества в эксплуатации: его замена производится вдвое быстрее, чем на Т-72. 
    Наличие требуемого резерва мощности (на Т-80УД прошел испытания вариант 6ТД-2, форсированный до 1200 л.с.) обеспечивает перспективы совершенствования танка и повышения защищенности, — ведь, как известно, любое улучшение неминуемо влечет за собой утяжеление машины, — а в этом отношении дизели Т-72, даже в последних модификациях в полтора раза уступающие по числу «лошадей», выглядят аутсайдерами. В этом отношении оставляет желать лучшего и новейшее исполнение основного танка Т-90, обладающего мотором мощностью лишь в 840 л.с. 
    Сравнивая Т-80УД с зарубежными основными танками, следует принимать во внимание специфику отечественных подходов и требований к эти машинам как следствие принятых у нас военных доктрин. Советские танки рассматривались как массовый вид вооружения, способного к автономным «внедорожным» действиям, не зависящего от обеспечивающих средств и с максимальной проходимостью (отличия наших просторов от покрытой сетью шоссе и мостов Европы очевидны). Соответственно, во главу угла ставились «ужатый» силуэт, небольшой вес, способствующий подвижности, и «самодостаточная» вооруженность. 
    Т-80УД может служить воплощением советского подхода к основному танку: он имеет на четверть меньший вес, выдающуюся для своего поколения удельную мощность (мир еще не приблизился к показателю мощности, снимаемой с литра рабочего объема его двигателя, доведенной у 6ТД до 65 л.с./л), и более совершенное вооружение, чем у западных соперников. В свое время зарубежные конструкторы скептически отнеслись к перспективам автоматики заряжания, не веря в ее надежность, и сохранили лишнего члена экипажа («негра Джонни», как зовут американские танкисты заряжающего, ворочающего пудовые снаряды). Лишь с двадцатилетним опозданием они признали правоту наших конструкторов... 
    Следует отметить, что в традициях западного, особенно американского, танкостроения всегда было повышенное внимание к комфортности условий работы экипажа, пусть и достигаемое за счет значительного увеличения внутреннего объема и веса танка, но дающее преимущества в бою, когда танкисты меньше устают и выигрывают, благодаря удобству работы, драгоценные секунды. На стороне танкистов Запада остаются и достоинства высокотехнологичного оборудования — приборов наблюдения и наводки, и средств связи — все это остается, к сожалению, слабым местом нашей техники. 
    Однако вооружение Т-80УД однозначно признается превосходным: 125-мм гладкоствольная пушка 2А46М-1 («Рапира-3» или Д-81ТМ) с длиной ствола 51 калибр, оснащенная прицелом 1Г46 с лазерным дальномером и баллистическим вычислителем, заслужила репутацию «страшного оружия» благодаря большой дальности огня и поражающей силе снарядов (при этом орудие имеет меньшую массу, чем у зарубежных аналогов). Прицел с полем зрения 4,5—20° имеет увеличение от 2,7 до 12 крат, а вычислитель при наведении вносит необходимые поправки, учитывая тип боеприпаса, скорость ветра, а при стрельбе с ходу — и собственную скорость танка. Темп стрельбы составляет 7—9 выстрелов в минуту в режиме автоматического заряжания и 2 выстрела в минуту в режиме ручного заряжания. 
    Пушка может вести огонь кумулятивными снарядами ЗБК14М, бронебойными оперенными подкалиберными снарядами ЗБМ12 и ЗБМ42 с вольфрамовым стержнем и осколочно-фугасными снарядами 20Ф19 и ЗОФ26, а также использовать и все другие типы штатных боеприпасов калибра 125 мм, включая бронебойные снаряды ЗБМ32 с массивным сердечником из обедненного урана и кумулятивные снаряды ЗБК27 с тройной тандемной боевой частью, способные пробивать многослойные преграды. Максимальная дальность стрельбы осколочно-фугасным снарядом составляет 11 км, а прицельный огонь ночью с помощью устройства ТПН-4 с активной ИК-подсветкой может вестись с дистанции 1300-1500 м. 
    В отличие от зарубежных орудий, «Рапира» может стрелять управляемым оружием - ПТУР 9М119 комплекса 9К119 «Рефлекс» с лазерным наведением, запускаемой через ствол (в боеукладку обычно входит четыре таких выстрела). Точности стрельбы с ходу (и условиям работы танкистов) способствует плавность движения за счет применения мелкозвенчатой гусеницы с обрезиненной изнутри беговой дорожкой, резинометаллическим шарниром и легких алюминиевых опорных катков с толстым резиновым бандажом. 
    Достоинства вооружения Т-80УД в значительной мере остаются, однако, невостребованными (хотя это и нельзя отнести к недостаткам машины): за два года танкисты срочной службы и в лучшие времена ограничивались 2 - 3 практическими стрельбами штатным боеприпасом и не имели достаточных навыков, а пуски дорогостоящих ПТУР не доводилось выполнять и большинству офицеров. В последние годы прибавились и проблемы с топливом, из-за чего упала выучка экипажей и свелась к минимуму практика вождений и без того оставлявшая желать лучшего (кое-где в частях даже итоговые учения приходится выполнять без вывода танков из боксов, не запуская двигателей и опробуя аппаратуру «от розетки»). Не приходится говорить и об отработке действий в составе подразделений и четкого взаимодействия, требующих оборудования танков надежной связью, системами управления, линиями передачи данных и целеуказания. Состояние дел и сегодня можно характеризовать словами германского генерала Меллентина, описывавшего события лета 1941 г.: «Что касается выучки русских танкистов, особенно в мехкорпусах, то создавалось впечатление, будто они вообще не проходили какой-либо подготовки...» Не есть ли это самый убедительный довод в пользу создания у нас компактной, мобильной и высокопрофессиональной армии, способной воевать не числом, а умением?